РЕСУРС ИСТИННОГО ПРАВОСЛАВИЯ * RESURS ISTINNAGO PRAVOSLAVIYA

никак не мог вспомнить на что похоже выступлние Бора.
сейчас вспомнил.

Глава VIII. Бриллиантовый дым

Скрытый текст

Ипполит Матвеевич снял с головы пятнистую касторовую
шляпу, расчесал усы, из которых, при прикосновении
гребешка, вылетела дружная стайка небольших электрических
искр, и, решительно откашлявшись, рассказал
Остапу Бендеру, первому встреченному им проходимцу,
все, что ему было известно о бриллиантах со слов умирающей
тещи.

В продолжение рассказа Остап несколько раз вскакивал
и, обращаясь к железной печке, восторженно вскрикивал:

-- Лед тронулся, господа присяжные заседатели!
Лед -- тронулся!

А уже через час оба сидели за шатким столиком и,
упираясь друг в друга головами, читали длинный список
драгоценностей, некогда украшавших тещины пальцы,
шею, уши, грудь и волосы.

Ипполит Матвеевич, поминутно поправляя колебавшееся
на носу пенсне, с ударением произносил:

-- Три нитки жемчуга... Хорошо помню... Две по сорок
бусин, а одна большая -- в сто десять... Бриллиантовый
кулон... Клавдия Ивановна говорила, что 4000 стоит,
старинной работы...

Дальше шли кольца, не обручальные кольца, толстые,
глупые и дешевые, а тонкие, легкие, с впаянными в них
чистыми, умытыми бриллиантами; тяжелые ослепительные
подвески, кидающие на маленькое женское ухо разноцветный
огонь; браслеты в виде змей с изумрудной чешуей;
фермуар*, на который ушел урожай с 500 десятин
пшеницы; жемчужное колье, которое было бы по плечу
разве только знаменитой опереточной примадонне; венцом
всего была сорокатысячная диадема*.

Ипполит Матвеевич оглянулся. По темным углам зачумленной
дворницкой вспыхивал и дрожал изумрудный
весенний свет. Бриллиантовый дым держался под потолком.
Жемчужные бусы катились по столу и прыгали по
полу. Драгоценный мираж потрясал комнату.

Взволнованный Ипполит Матвеевич очнулся только от
звуков голоса Остапа.

-- Выбор неплохой. Камни, я вижу, подобраны со
вкусом. Сколько вся эта музыка стоила?

-- Тысяч семьдесят -- семьдесят пять.

-- Мгу... Теперь, значит, стоит полтораста тысяч.

-- Неужели так много? -- обрадованно спросил Воробьянинов.

-- Не меньше. Только вы, дорогой товарищ из Парижа,
плюньте на все это.

-- Как плюнуть?!

-- Слюной, -- ответил Остап, -- как плевали до эпохи
исторического материализма. Ничего не выйдет.

-- Как же так?

-- А вот как. Сколько было стульев?

-- Дюжина. Гостиный гарнитур.

-- Давно, наверно, сгорел ваш гостиный гарнитур в
печках.

Воробьянинов так испугался, что даже встал с места.

-- Спокойно, спокойно. За дело берусь я. Заседание
продолжается. Кстати, нам с вами нужно заключить небольшой
договорчик.

Тяжело дышавший Ипполит Матвеевич кивком головы
выразил свое согласие. Тогда Остап Бендер начал вырабатывать
условия.

-- В случае реализации клада я, как непосредственный
участник концессии* и технический руководитель
дела, получаю шестьдесят процентов, а соцстрах можете
за меня не платить. Это мне все равно.

Ипполит Матвеевич посерел.

-- Это грабеж среди бела дня.

-- А сколько же вы думали мне предложить?

-- Н-н-ну, пять процентов, ну, десять, наконец. Вы
поймите, ведь это же 15 000 рублей!

-- Больше вы ничего не хотите?

-- Н-нет.

-- А может быть, вы хотите, чтобы я работал даром,
да еще дать вам ключ от квартиры, где деньги лежат, и
сказать вам, где нет милиционера?

-- В таком случае -- простите! -- сказал Воробьянинов
в нос. -- У меня есть все основания думать, что я и
один справлюсь со своим делом.

-- Ага! В таком случае -- простите, -- возразил великолепный
Остап, -- у меня есть не меньшие основания,
как говорил Энди Таккер*, предполагать, что и я один
смогу справиться с вашим делом.

ПУСТЬ РАСЦВЕТАЮТ СТО ЦВЕТОВ, ПУСТЬ СОПЕРНИЧАЮТ СТО ШКОЛ

(Mao Цзе-дун)